Как ни странно, первый же продавец на рынке не отреагировал взрывом хохота, а отнесся с полным пониманием, отметил в своем блокноте заказ на следующие выходные и попросил не забыть о договоренности. О деньгах речь даже не шла.
В следующие выходные я впервые увидел предлагаемого нам самца. Увидел - и ужаснулся.
Я ожидал увидеть монстра размером с кошку, злобного и агрессивного, этакого быка-производителя, от которого нашу крысу придется всеми силами защищать. Но действительность превзошла мои ожидания многократно. Это не был бык-производитель. Это был чуть подросший крысенок.
- От него уже были крысята, - уверял продавец.
Действительно, под хвостом у крысенка отчетливо виднелась пара реактивных двигателей. Но хвост!!!
Увидев его хвост, я сразу раздумал спрашивать у продавца, как его (самца) зовут. Было слишком очевидно, что при таких условиях содержания об именах собственных речь уже не идет. Хвост разительно отличался цветом от белой с желтизной крысы, будучи почти абсолютно черным. Это была грязь.
Крыс, которого я с этой строки буду называть просто Q, вел себя на удивление учтиво: не пищал, не брыкался и совершенно спокойно перенес пересаживание в коробку. Было ясно, что ничего худшего он уже не ждет.
Дома уже была приготовлена вторая клетка: продавец предупреждал, что самка вряд ли примет чужака сразу. Я, впрочем, предполагал обратное и завел вторую клетку больше для того, чтобы уберечь свою Cappuccino от посягательств на ее жизнь и здоровье.
Ближайшее будущее показало, что я совершенно не знал собственную крысу!
Но пока все шло довольно мирно: Cappuccino вышла из домика, увидела что-то подвижное за стенами решетки, принюхалась... и слегка обалдела.
Затем она начала проявлять неподдельный интерес. Что же касается Q, то он просто из кожи лез, пытаясь ей понравиться: бегал по потолку, ползал по стенам, крутился вокруг своей оси. А Cappuccino все продолжала принюхиваться.
От Q действительно здорово пахло, и прежде чем подпускать инфекцию к почти стерильной Cappuccino, его пришлось помыть.
Q перенес свою, наверное, первую в жизни помойку без тени беспокойства. Теплая вода ему даже понравилось. Правда, хвост до желаемого розового цвета так и не отмылся, но черным все же быть перестал.
На протяжении всего процесса мытья Cappucino ходила вокруг стоящего на полу таза и словно готовилась запрыгнуть внутрь, но так и не решилась. И это при том, что сама она во время принятия ванны всегда сбегала при первой возможности!
Вытертый насухо Q, похожий на ежика, был отпушен обратно в клетку. Клетку поставили на пол. Cappuccino ходила вокруг нее, залезала на крышу и свободно перемещалась по клетке, а Q сначала долгое время умывался, а затем, подсохнув, пришел в себя и снова начал крутиться вокруг своей оси.
Настало время знакомиться. Клетка была открыта, и Cappuccino, чучть-чуть помедлив, проворно забралась внутрь.
И что же? Так же проворно она устремилась к миске с едой и начала завтракать.
Q смотрел на нее из-за угла с непонятным выражением. Возможно, он тоже проголодался?
Я сунул ему кукурузную палочку. Q взял ее так осторожно, так вежливо, так деликатно, что я изумился. В следующее мгновение он вгрызся в нее, как шахтер в забой, и от палочки почти сразу ничего не осталось.
Затем началась чепуха. Не сразу, но Q попытался приблизиться к Cappuccino. Он не получил по морде, но был к этому очень близок. Затем Cappuccino сама начала им интересоваться - преимущественно сзади и с боков, но стоило Q обратить на нее свой вежливый взгляд, как Cappuccino тут же пускалась в бегство или принимала оборонительную позу.
Мы сочли такую реакцию нормальной, вытерпели еще немного и, видя, что ситуация не развивается, рискнули поступить наоборот и пустить Q в клетку к Cappuccino.
!!! Не повторять! Опасно!!!
Мы прекрасно знали, что так делать не рекомендуется. Самка будет оборонять свою территорию до последней капли крови. Она ни за что не пустит чужака в свой самый сокровенный уголок...
Это все теория, - решили мы. Два таких интеллигентных существа просто не могут вести себя, как дикари.
Оказавшись в чужой клетке, Q сразу лишился налета интеллигентности и накинулся на Cappuccino. Впрочем, он вовсе не собирался ее покалечить, он всего лишь хотел познакомиться поближе.
Реакиция Cappuccino нас потрясла. Она буквально озверела. Неожиданно из клетки донеслись звуки, которые, как мне до сих пор казалось, ни одна крыса издавать не может: хрип и шипение. Хозяйка дома выставила все свои четыре зуба вперед и разинула пасть, в которой вполне могла поместиться голова пришельца. Трудно было поверить, что эти звуки раздаются именно оттуда. Q старательно делал вид, что боится, но как только зубы исчезали, он предпринимал новую атаку, забегая с ближайшей стены или спускаясь с потолка. Через некоторое время Cappuccino попыталась залепить ему пощечину, и с этих пор Q, приближаясь, всегда зажмуривал ближайший к ней глаз.
Так прошло несколько дней.
Cappuccino по-прежнему продолжала проявлять интерес к гостю, но лишь до той минуты, пока он не поворачивался к ней лицом. В это мгновение она моментально забывала про свой интерес и бросалась бежать или же принимала оборонительную позу. Q также интересовался хозяйкой, но стоило ей обратить на это внимание, как контакт пресекался хрипами и торчащими зубами.
Однажды один мой друг написал замечательную песню про жаворонка и сову, которые никак не могут встретиться, потому что один из них спит днем, а другой - ночью. Ситуация между Q и Cappuccino складывалась похожая: стоило одному из них оказаться лицом к другому, как моментально следовал военный конфликт. Но пока оба сидели в разных углах комнаты или хотя бы спиной друг к другу, отношения были похожи на мирные.
До следующей субботы (окончание срока проката) оставался один день или два, когда Q потерял терпение и перешел к активной фазе действий. Он барахтался и кувыркался, он разбегался и ездил перед Cappuccino на брюхе по линолеуму. Он набрасывался на нее сзади, по-прежнему старательно зажмуривая один глаз. Cappuccino окопалась под принтерной тумбочкой и стойко держала оборону, продолжая стращать зубами. Выдержать это было невозможно, и противников развели по разным клеткам, после чего оба моментально успокоились и прилипли к решеткам друг напротив друга, сверля один другого то ли ненавидящим, то ли тоскующим взглядом.
В пятницу вечером долгожданный контакт все-таки состоялся, вопреки старательно подавляемым инстинктам Cappuccino. Началось все с пощечин в самом темном углу комнаты. Q только успевал уворачиваться, а Cappuccino - размахивать правой лапой. Хриплые взвизгивания, топот, грохот отодвигаемой мебели... Как-то незаметно схватка из темного угла перешла в светлую часть комнаты и одновременно - в следующую фазу: гонки за лидером.
Был когда-то такой вид спорта: велосипедист приклеивался к мотоциклисту и гнал за ним до самого финиша. Кто из них побеждал - я до сих пор не понимаю. В роли мотоциклиста выступала Cappuccino. Тиканье настенных часов вдруг прервалось громким топотом. Крысы начали носиться друг за другом, наворачивая круги вокруг дивана, причем непохоже было, что Q всерьез намерен догнать лидера. Он держался за ней в точности как велосипедист в названных соревнованиях, прицепившись передним колесом к багажнику мотоцикла и не отлипая от него ни при разгоне, ни при торможении. И не обгоняя, что в соревнованиях было бы глупо и опасно, а в данной ситуации вызывало только недоумение.
Дальше наступает момент, который я не стану описывать, опасаясь, что он будет вырезан цензурой, однако в трех словах все сводится к следующему: он ее догнал...
...и еще раз догнал...
...и опять догнал...
После получаса топота вокруг дивана звук вдруг изменился. Стучащих по линолеуму лап будто бы стало меньше. Я нагнулся и заглянул вниз...
Cappuccino сидела под диваном, а Q продолжал носиться вокруг нее. Трудность положения заключалась в том, что диван был очень низкий, и Cappuccino упиралась спиной в потолок, а Q, чтобы сделать свое дело, требовалось еще как минимум сантиметров шесть пространства сверху. Все, что ему оставалось - это, оторвавшись от мотоцикла, наворачивать круги в одиночку.
Но, поскольку дело, видимо, было уже сделано, мы дисквалифицировали гонщиков и отправили их отсыпаться в олимпийскую деревню. В два разных корпуса.
На следующий же день произошло то, чего мы больше всего боялись. Q упорно не хотел уходить. Он барахтался и вырывался, и когда нам все-таки удалось более-менее вежливо препроводить его в коробку, он очень выразительно на нас смотрел сквозь прозрачные стенки.
Продавец на рынке подлил масла в огонь, сказав, что я мог бы оставить его себе. Сказать, что мне именно это и хотелось сделать - значит не сказать ничего. Препятствий было всего два. Психологическая несовместимость с Cappuccino. И ежедневная уборка двух клеток, которой я, должен признаться, был сыт по горло.
И только один аргумент - в пользу того, чтобы послушаться продавца. Взгляд Q. И воспоминание о том, как вежливо, не в пример Cappuccino, он брал из рук кукурузные палочки.
Мне удалось пересилить себя. И я до сих пор об этом жалею.
Кто знает, как сложилась его дальнейшая судьба? Его совершенно точно больше не моют. Ему практически не светит попасть в хорошие руки - для этого он уже слишком вырос. Ему больше не перепадет кукурузных палочек. Его вряд ли когда еще выпустят из клетки...
И на другом полюсе истины: ему больше не будут давать пощечин. И он окажется среди себе подобных.
Последний из аргументов, по-моему, перевешивает все остальные. Но кто скажет, так ли это на самом деле?
На прощание я просунул ему сквозь прутья решетки пару любимых кукурузных палочек. Но он на них даже не посмотрел. Зато два маленьких крысенка набросились на него и стали заигрывать. Клетка была уже более приличных размеров, в отличие от отсадника, в котором его принесли в первый раз.
Я повернулся спиной... и только тут осознал, что это воспоминание теперь будет меня терзать всю жизнь.
И в самом деле: как следовало поступить? Пожертвовать частью интересов Cappuccino, заставить ее смириться с тем, что отныне ее территорию придется делить с другой крысой? Или просто отдать чужую крысу, ставшую уже более чем своей, хозяину? Потесниться, оставив в комнате две клетки, и ежедневно их убирать - или одним махом решить все проблемы, избавившись от нахлебника, и скучать по нему в течение долгого, очень долгого времени?
Теперь-то я понимаю, что самым правильным было бы с самого начала отказаться от этой затеи. Результат все равно оказался нулевым. Прошло три недели, четыре... Cappuccino слегка прибавила в весе - и только. Неделя жизни, которую мы подарили Q, прошла без каких-либо последствий.
Впрочем, не совсем. В тот же вечер Cappuccino начала старательно грызть деревянную чурку, закрывшую доступ за тумбочку. Затем заново пометила все окружающие предметы, до которых смогла добраться. И только потом окончательно успокоилась.
Кто знает, вспоминает ли она его сейчас, и если да - то как?
Не хочется заканчивать на такой грустной ноте, но... это же не навсегда?
