Варуев

КОГДА КОРОЛЬ УХОДИТ В ОТПУСК

До чего же тяжела бывает иногда корона. Особенно если это – корона Эмбера…
О том ли мечтал каждый из нас в своё время? Даже я, фактически ни на что не рассчитывая, нет-нет да видел себя на престоле единственного (как мы тогда думали) подлинного мира. Помнится, как-то подумалось, хорошо ли на мне будет смотреться багряная мантия, и не придётся ли её как следует ушить? Да…

Да, мантию я пошил себе новую, но в ней так душно на официальных приёмах с этими бесконечными обедами, и дивная корона с зубцами из самоцветов давит на голову. И сидеть на престоле Эмбера, как подобает королю – с прямой спиной, выражая твёрдость и непреклонность царственной воли – утомительно до безобразия. Даже в домашней обстановке, без всяких этих замшелых атрибутов, - тяжесть короны не исчезает. Решать без конца, размышлять, обдумывать сразу кучу дел, мирить, ссорить, подавлять, оказывать режим наибольшего благоприятствования, разделять и властвовать, et cetera… Об этом ли я думал?
Но выбор Единорога, праматери нашей, пал именно на меня, и я должен оправдать…

Когда становится невмоготу, я отправляюсь в потайную комнату, о коей во дворце не знает лишь глухой шеф-повар, и барабаню. Иногда мне аккомпанирует на саксофоне Мартин. Сынишка совсем вырос…
И, конечно, Вайол. Без её участия я не мог бы тянуть лямку царской власти. Из всех решений мудрая Вайол избирает самое наилучшее, и благодаря ей моё царствование пока можно назвать, пожалуй, успешным. И потом… в её чутких руках я забываю о бесконечном бремени забот…

Иногда, правда, нет-нет да промелькнёт где-то в пыльном уголке мозгов – а неплохо всё-таки жилось раньше, просто Рэндомом. Шляться по Отражениям, резаться в карты и прочие игры, летать на самолётах (где они есть), выступать в группах или просто барабанить, ну и девочки конечно, и не только…
Тогда, если нет срочных дел (а бывает это не просто редко, а чрезвычайно редко), Вайол отпускает меня проветриться…

На сей раз вроде всё утихло. Надоедливый Далт со своими террористами, получив в очередной (который!) раз по шеям (кокнуть бы его, и дело с концом, да как-никак брат всё-таки, хоть и незаконный, вспомянешь тут недобрым словом батюшку Оберона), заглох на некоторое время. В сопредельных государствах тоже вроде бы спокойно. Мерлин прочно сидит на троне Хаоса (хорошо, когда на другом полюсе мира царствует твой собственный племянник). Куда б направить стопы своя?
Может, на этот раз на Землю? Брат Корвин очень любил её. Где-то сейчас обретается он? Ушёл исследовать собственный Лабиринт, и ни слуху ни духу, бродит где-то, неуёмный, если вообще жив…
Я там болтался некоторое время в тридцатых, участвовал в джаз-бандах (и просто бандах) и весьма неплохо проводил время. В последний раз я был в этом отражении проездом или, лучше сказать, пробегом, когда линял от шестерых уродов, сторожей Брэнда. Кинувшись за помощью к Флоре, я встретил в её доме невесть откуда взявшегося Корвина в состоянии полнейшей амнезии (о чём тогда не догадался, некогда было соображать). Втроём мы этих козлов и завалили. Ну а дальше вы сами знаете. Так что насладиться Землёй в тот раз был недосуг.
У Мартина завалялась карта с Аргентиной, с той поры ещё, когда он любил сельскую жизнь. Рассекал там с гаучо просторы пампасов… Карту любезно сварганила Фиона. Отлично, меньше топать по Отражениям, а то я дорогу подзабыл, с государственными-то всё этими заботами.
Сроку мне на отпуск – месяц, земной, не эмберский…

Степь да степь кругом, путь далёк лежит… На самом деле, до Буэнос-Айреса рукой подать. Кошель с эмберскими золотыми превратился в толстенный бумажник со штатовскими баксами, а охотничий костюм – в удобную дорожную одежду. Хорошо, Аргентина прекрасно относится к торговле собственными паспортами. И вот я – Рэнди Бернштайн, сорока трёх лет, холост, не был, не был, не состоял, не участвовал, и т.д.

Б-А оказался довольно скучен. Обойдя десяток кабаков, учинив пару драк (одну с полицией), постучав по барабанам в панковском клубе, окончил второй земной день в борделе. Тухло как-то всё же.
В день третий конкретно пощипал на картах трёх посетителей Гран-Паласа (так себе казино, хоть и центральное) – хмурого англичанина, тощего японца и какого-то "руссо нуэва" с толстенным золотым крестом на груди. Этот оплывший атлет со свиной щетиной на потной башке оказался единственным забавным моментом во всей Аргентине. На вопрос, не является ли он служителем культа и как смотрит его вера на посещение казино (к тому времени он уже продулся в пух, а мой бумажник изрядно раздулся), тот полез в бутылку. Ругался страшными словами на непонятном языке, гнул пальцы в знаке Силы. Я подумал было – не колдун ли, и просканировал (спасибо сестрице Фионе, научила в своё время). Оказалось, колдуном тут и не пахнет, понты сплошные. Ну, пришлось его загипнотизировать. Очень занятно.
Англичанина я сделал походя, не тот игрок, чтоб с эмберцем справиться. Вот японец заставил повозиться, даже вытянул было половину выигрыша свинорылого атлета, но тоже скис. Йэхх, скукотищщаа…
Когда я выруливал из казино, не отошедший ещё от гипноза "руссо нуэва" стоял на тротуаре, мочась на капот "Мерседеса". К нему уже спешили полицейские. Ха-ха.

Всё равно не то. Надо валить из Аргентины. Куда вот только?
Очищенный от лишних денег азиат наводил на мысли о Японии. А почему бы и нет? Покойный Эрик очень любил Японию, даже учился там фехтовать, правда, веке в восемнадцатом. И девочки, говорил, там класс. Решено.
Следующий день приветствовал меня уже в токийском аэропорту.

А хороший город Токио. Шумный только. Но развлечений – кушай не хочу.

Весело. Вот разве в барабаны постучать, а то всё караоке кругом, да караоке.

Болтаясь по окраинам, набрёл я как-то вечером на молодёжный бар-клуб неких эстетствующих любителей. Тут каждому дают выступить, заплати только символическую сумму и становись в очередь. По случаю буднего дня очереди почти не было (равно как и посетителей). Потягивая пиво, я дожидался, пока отмяукается патлатый паренёк с довольно симпатичной мордашкой. Пел он не по-японски, запомнилась одна строчка, что-то вроде «карунаваара нэ будэ, карунаваара нээ». Совершенно невразумительно, но физиономия хороша. Вот и мой черёд. Да, установочка так себе, хилая, ну да в Нью-Йорке в тридцатые и такого не было…
Зарубил я соло собственного сочинения. Уж оторвусь, такого они отродясь не слыхали.
Разговоры стихли, и глаза уставились на меня, и не отрывались, пока я полчаса терзал барабаны…
Когда смолкли хлопки (даже пьяный панк под столом, коего я считал предметом обстановки, проснулся и орал что-то одобрительное), я скромно проследовал к своему столу, сопровождаемый словами бармена, он же распорядитель, что «господин Рэнди Бернштайн из Аргентины несомненно подлинный мастер драм-соло», и обнаружил, что за столом оказались сразу две симпотные японочки. Что ж, неплохое завершение вечера, после пустячного соло я совсем не выдохся. А пока поболтаем.
Приятные имена – Харуко и Нацуко. Слово за слово, ля-ля тополя, виски за мой счёт. Ля-ля, три рубля, «Рэндзи, ты играешь почти как Йошики!». Вот те ля-ля…
П о ч т и…
Что же это за великий Йошики такой? Ага, ясно, рокер. Кстати, завтра финал тура «X on the Verge of Destruction». Рэндзи, пошли с нами. Билетов не достать, но у нас (чисто случайно, так получилось!) есть лишний. Сколько? Ого! Да, надо сходить. А сегодня, может, ко мне? Ой, Рэндзи, прости, но мы того… Лесбиянки в общем.
Ку-ку.
Вечер (и ночь), правда, закончился у меня. Великий, но недотягивающий до Йошики барабанщик Рэндзи (и за что они меня так коверкают? До чего язык корявый) также и великий массажист. За это получаю отличное лесби-шоу…

Назавтра зевающие, но бодрые Харуко и Нацуко и я, бодрый всегда, отправляемся в Токёо Домэ. Народу – тьма-тьмущая. Хорошо, хоть места довольно близко от сцены. Хоть что-то видно. Впрочем, зрение моё гораздо лучше людского, так что разгляжу подробно.
Кстати, потом выяснилось, что девочки содрали с меня за «случайный» билет впятеро. Однако. Расслабился ты, великий Рэндом…

Рёв тысяч глоток. Девочки визжат. Выходят пятеро. Вот это светленькое создание в чёрном платьице-пиджачке (платьице он, правда, очень быстро сбросил) и колготочках и есть великий Йошики? Ндаа…

Надо сказать, я заслушался. Йошики ещё играет на рояле. Превосходно. Даже задницей. Или руками, но сидя под роялем…
Когда он задал драм-соло, сказать, что я заслушался – значит, не сказать ничего. Он действительно играет почти как я (а не наоборот). Удивительно, как житель отражения способен на такое…
И лицо, замечательное такое лицо. Сильные руки, лупящие барабаны, тонкие пальцы, скользящие по клавишам…
Остальные (особенно парень в костюме шамана и другой, такой скромненький) – тоже настоящие мастера. Но я смотрел только на Йошики…
В общем, я ревел и выл вместе со всеми, и даже прыгал. И очень жаль было, что всё это закончилось.
Девочки втихую смылись (потом я понял, почему, когда случайно узнал настоящую стоимость билета). Похоже, я укрепил их в мнении, что все гайдзины – лохи.
Я же отправился устраивать собственные дела.

Чтобы пролезть через охрану, пришлось зайти с чёрного хода и применять эмберский гипноз (спасибо дедуле Дворкину). Обычно такие номера с жителями отражений проходят гладко, особенно с охраной и полицией – что особого, грубо говоря, как Мерлин выражается - вынул одну программу, вставил другую. Троим отвёл глаза, с четвёртым попотел – тот хорошо соображал, в общем пришлось напрягаться. В конце концов удалось прошмыгнуть в сортир концертного комплекса. Отловив некоего гримёра явно гейской наружности, за энную сумму зелёных бумажек удалось выяснить, что иногда сэнсэя можно застать в маленьком рыбном ресторанчике, куда тот ходит кушать суши. Посетители тамошние – в основном старики (юным рокерам там не по карману), и Йошики соответственно не узнают, чем тот и пользуется, с целью спокойно пожевать. Так что если добрый Рэндзи-сан отправится туда, он вполне может поздравить Йошики-сана с окончанием тура и вручить ему красную розу (розы он особенно любит). Желаем доброму Рэндзи-сану успехов и бааальшого счастья в личной жизни.
ОК.

Зарулив в китайский ресторанчик, откушал копчёной змеёй. Надо же, ничуть не хуже, чем в Хаосе готовят, Мэндор однажды угощал. Пили мы как-то в его замке тройную хаосскую перцовку из заначки дядюшки Сухая (хорошо пошла под копчёных гадюк). Вот крышу-то сносит, ну да старик – мастер. Джасра ещё голая на столе плясала с каким-то чёртом, Гриль его зовут, что ли. Помню, Джулия с Джартом катались на метле, разбили люстру. Мэндор разлил шпротное масло, поскользнулся и чуть не загремел головой в камин. Один Сухай (кремень старичина!) сухоньким сидел, да Мерлин разве ещё – этого ничем, кроме кислоты, не проймёшь. А, вот ещё художник один старый был, из Отражений откуда-то, Люк его притащил, по-моему. Звали – не помню, Валлеха там, или Валежа. Тот смотрел всё, рот разинув, как Джасра с Грилем зажигают (скатерть прожгли в трёх местах), смотрел, а потом плюх физией в салат. В общем, пришлось Мерлину меня домой отправлять в картонном ящике через Колесо-Призрак, как особо ценный груз, Вайол потом здорово ругалась, типа, нажрался так, что по карте пройти не можешь. Веселуха, в общем.

Чегой-то отвлёкся я, больше не буду. Змея, в общем, была вкуснющая, цимес.
Голова вот только разболелась, доигрался сегодня с гипнозом. Этих японцев так сразу не проймёшь, тут Силу приложить надо. То бишь мозги свои сушить.
Виски – лекарство неплохое, меру только надо знать. Ну, теперь к себе в Хилтон и на боковую. Завтра (то бишь уже сегодня) дел будет ого-го. И первое – Йошики этого загадочного отловить. Заинтересовал он меня чем-то, знаете ли.

Вот те виски японское. Иду, значит, мимо книжного, а в витрине – календарь с картинкой, а на ней Джасра с Грилем. Докушался. Ан нет – напрягся, да не проходит, всё те же Джасра с Грилем. И подпись – "Валледжо". Ага, виски тут ни при чём. Этот Вальеха, Люков-то знакомец, оказывается, с Земли был. Дела…

Встал я поздно. Помедитировал чуток, потом связался с Вайол по карте. Всё в Эмбере тип-топ, продолжай отдыхать. Прекрасно. Пожрать и на прогулку.

К вечеру добрёл я до того самого ресторанчика, не забыв по пути купить чуть приоткрывшуюся алую розу, почти бутон. И не искал ведь, сама на глаза попалась, в занюханном ларьке мимоходом. Вижу – вот она, как раз та самая, и капелька воды блестит на лепестке. Если б мне кто такую подарил, я бы порадовался.
Везёт. Йошики-сан оказался в ресторане. Сидит себе в закутке за достарханом и палочкой рамен ковыряет, носом в миску уставясь. Печальный он какой-то. В приличном костюмчике, гриву в хвост стянул, без грима, естественно – сразу и не узнаешь. Я-то, впрочем, узнал. Подхожу тихонечко и розу на стол.
- Рэнди Бернштайн, барабанщик-любитель. Был вчера на Вашем концерте. – и коснулся сознания, легонько так. Чуть-чуть доверия.
Поднял голову-то.
- … Спасибо. Присаживайтесь.

Барабанщик с барабанщиком всегда найдут, о чём побазлать. И потом, я же не автографы просить пришёл. Под сакэ неплохо пошло сашими. Потом ещё гохан с морской капустой, сытная штука (вот Корвин бы порадовался на таких харчах!). Виски бы ещё, но здесь не подают. В общем, Йошики-сан рад отдохнуть с приятным собеседником и готов к продолжению.

Поехали мы в тот самый клуб, где я третьего дня виртуозил. Йошики-сан (уже не сан, правда, а кун) повязал гриву банданой и напялил жуткие чёрные очки в пол-лица, чтоб не узнали, а то живо растреплют на автографы. Только сели, взяли по пиву, и тут бармен вопит: "Друзья, у нас снова Рэнди Бернштайн из Аргентины, мастер барабанов. Попросим же сыграть!". Скулёж тут такой пошёл и вой, что хошь-ни-хошь, а придётся. Вообще-то я не против, дайте только пиво допить. Да, и ещё стопку русской водки. И ещё одну...
Зажёг я им конкретно. Вспомнил былое, и рубил пятью палочками, две в руках, две в подмышках, и одна в зубах, да ещё менял их поочерёдно. В Нью-Йорке этот номер, помнится, на ура шёл. Здесь, правда, тоже. На закуску сбацал Йошиковское соло со вчерашнего концерта, хуже немного, чем автор, чтоб не обиделся.
Истошные визги.
Да, отдохнуть спокойно здесь не дадут, и мы отправились в другой бар, и сели в кабинку, чтоб никто не мешался.
- Знаешь, Рэнди, а ты действительно великий мастер.
Что ж, приятно. Знал бы ты, кого хвалишь…
Ещё виски. Тили-тили, трали-вали, а ты не родственник случайно Рэнди Бернштайну, что в тридцатых работал у Иззи Когана? У него был коронный номер с пятью палочками. Надо же, Рэнди ещё помнят, и где – в Японии! Да нет, помнят уже немногие, это же не масс-культура. А хорошо, что помнят. Вообще-то он мой дядя по матери (не говорить же, что вот он перед тобой сидит).
В общем, мы с Йо-чаном накушались и скоро сидели уже в обнимку (чисто по-дружески!). Правда… проскочило что-то… гм… молчу…
Йо-чан думал бросить тачку на стоянке и домой дунуть на такси. Ну зачем же тратиться, я сяду за руль (трезвею я быстро).
Ага, вот и приехали. Рэнди, чего тебе мотаться, оставайся. Комната лишняя есть. И, кстати, есть ещё и "Джек Дэниелс".
Прикончили "Джека". Йо-чан уселся за рояль (играть он может и в каку пьяный), и сыграл мне Эндлесс Рейн, да так грустно, что я даже прослезился. И что-то новое, невыразимо печальное. Да, это будет новая вещь, слов ещё нету. Ага, я думаю, тут кое-где подправить надо. Подсаживайся, покажешь где. И вот играем в четыре руки, на рояле-то я тоже могу, не так хорошо, но всё-таки. И сидим близко-близко.
Сам не понимаю, но как-то так вышло…
Губы его – как губы Вайол…
Спустя некоторое время мы пришли к решению, что надо посетить ванную.
Джакузи у тебя, Йо-чан, просто великолепное (с моим, правда, не сравнить, но молчу, молчу). А поворотись-ка, сынку… Натруженные плечи – боль каждого драммера, сам знаю. Ну а руки-то мои на что? От массажа его отпускает, и вскоре Йо-чан растекается розовой лужицей. Ну что ж – несу милого в спаленку…

Расслабленный массажом, он развалился на постели. Продолжаю – кончиками пальцев по смугловатой коже. Ага, нравится? Так вот тебя. Ещё и губами. Ниже, ещё ниже. Давненько я не откалывал таких номеров. Вкус его просто замечателен…

Внезапно отстранившись, Йо-чан забрасывает длинные мускулистые ноги мне на плечи. Крем нашёлся в тумбочке у изголовья…
Долго оглашали спальню тонкие стоны его и моё хриплое дыхание…

Вообще-то я, в силу не вполне человеческих способностей, могу затрахать до потери пульса любого жителя Отражений. Однако Йо-чан долго не сдавался и бился со мною на равных, то подаваясь навстречу, то отстраняясь, выгибая всё тело. Грива разметалась по подушкам, и расширенными зрачками, не отрываясь, глядят на меня эти удивительные и странно знакомые глаза…
Когда он кончал, я вдруг почувствовал всплеск Силы. Силы? Откуда? Но думать не время. Я расслабился, и мир подорвался ослепительным фейерверком…
Пока я лазил в душ и прикуривал дрожащими руками, Йо-чан уже мирно заснул на развороченной постели…

Когда я проснулся, время уже близилось к обеду. Йошики всё ещё дрых, и я мог спокойно обмозговать возникшие ночью вопросы, любуясь одновременно умиротворённым лицом спящего. Такое милое лицо… тонкие брови, губы, припухшие от поцелуев, классический, совсем не японский нос… Стоп… нос… где-то я видел такой же, только более крупный и гордый…
И властное лицо отца встало перед глазами…
Неужели?!…
А почему бы и нет? И глаза эти знакомые… У него же глаза Эрика. Пусть цвет не тот, но форма, и, главное – этот пронизывающий взгляд в упор… Облик покойного уже начал стираться в памяти, вот я и не понял сразу, да, признаться, и не до этого было. Разобрался. Да, наследил братец. Как я забыл – три века назад он долго тусовался в Японии, и при его чисто отцовском женолюбии…
Вот и ещё родственничек нашёлся…
Сосредоточившись, я сканировал спящего.
Да, Сила есть. Но не та уже. Слишком разбавлена кровь. Никогда не пройти ему Лабиринтом, не отыскать путей среди Отражений. Тут и Дворкин, прапра…дедушка его, не поможет. Осталась лишь способность сочинять, и играть без продыху, зажигать и вести за собой толпы фанатов. Да неуёмная сексуальность. И разве этого – мало?
Для него же лучше, если он никогда не узнает правды.
Страшное это слово – никогда…

Визгливо зачирикал телефон. Йо-чан приоткрыл один глаз, встрепенулся, зевнул и выполз из постели, потирая спину, схватился за трубку. Я отчалил в ванную, умыться. Сквозь шум воды слышались его «угу», «да», чертыхания и «одни, что ли, не справитесь?».
В общем так, Рэн-чан, мне нужно отчалить. Дела. Трудно быть главой звукозаписывающей компании, да ещё и продюсировать десяток рок-групп, сам понимаешь.
Ну естественно, понимаю. Я и сам директор корпорации, не музыкальной, конечно, но тоже ого-го.
- Рэнди… может, встретимся вечером, в ресторане у Хотару? Там подают отличный гохан, да и виски неплохое…
Ну я, естественно, за.

В ожидании вечера прогуливаюсь по шумному Токио, и вот приходит в голову одна мысль…
Вообще-то, украсить комнату розами в отсутствие хозяина – неплохая идея. В квартиру я влез по пожарной лестнице и шнырь в открытую форточку – очень неосторожно держать форточки открытыми (правда, мало найдётся людей, даже акробатов, кто рискнул бы так лезть). Роз я приволок кучу и раскидал в художественном беспорядке, особливо украсив широкую постель. Вот Йо-чан удивится! Ну а потом шмыгнул обратно.

Да, такая затея кой-кому бы понравилась, особенно Джулии. Она большой любитель цветами бросаться. Помнится, пригласила нас Джасра на новоселье, в заново отстроенный замок Четырёх Стихий. Я там был, Мерлин, конечно, Мэндор, Гриль, Джулия с Джартом, Дворкина даже удалось пригласить. Дару звали – не соизволила (фиг с ней). И, конечно, Люк. Опять он знакомца из Теней притащил. Благообразный такой старикан, бородатый, в очках. И вот, являются Люк со знакомцем, не помню, как звали-то его: Сальвадор, Эквадор иль ещё как? А! Бальбус Дамбальдор, вспомнил. Директор он какой-то был. Ну так вот, появился этот старикан (импозантно так они с Люком вылезли из камина), а Джулия бух в него цветами, так, шутки ради. Обычно люди от этого цепенеют. А этот старик, борода лопатой, не растерялся, мотнул палочкой, чегой-то бормотнул, и нате вам – собрался здоровущий букет, да Джулии прямо в руки. Та и опешила. "Рад приветствовать, мадам! Чрезвычайно польщён". Крепкий старик, Сухаю под стать.
Пил, помнится, мало, а вот лимонные леденцы со стола почти все и угрыз. С Дворкиным они быстро нашли общий язык, уселись отдельно и давай что-то чертить на пергаментах, а потом дулись в шашки. Дворкин ему ещё кристалл какой-то всучил, не помню. Самого меня опять через Колесо-Призрак домой доставляли…

Вот и вечер. Да, у Хотару неплохо кормят. Йо-чан явился какой-то замордованный и усталый, но быстро пришёл в себя после пары виски, даже предложил закинуться марочками. Тут я упёрся. Сам против наркотиков, и другим не советую, особливо галлюциногенов. Для сынов Эмбера это опасно в особенности. Если смертные просто кочуют в своём подсознании, не в силах вырваться из собственного Отражения, то мы как раз можем. И какие Отражения сидят у нас в подсознании – кто его знает. Так можно и сгинуть, и коньки отбросить. Правда, смертным тоже нежелательно…
Помнится, Мерлин рассказал историю. Сидел он как-то в личной преисподней, дела свои королевские обмозговывал (он обычно туда уходит думать, чтоб никто не мешался. Гриль не в счёт, он в дела не лезет), и вдруг нате вам – материализуется какой-то плоскомордый урод с красными глазами и с ним десяток неких болванов в масках и чёрных балахонах. Стоят, пошатываются, как бухие, по сторонам озираются, глазами своими лоховскими хлопают. Плоскомордый аж язык змеиный выпростал и нос себе облизывает – удивился видать, не туда попали. Как увидали бараны Мерлина в демоническом облике да Гриля в обычном – так у них балахоны и намокли. Один аж в обморок брякнулся. Мигом протрезвели и сгинули – надеюсь, в своё отражение. Красноглазый только держался – орал чего-то, руками размахивал, потом вякнул «Круцио!» и жезлом в Гриля тыканул. Ну, того поколбасило маленько, да отпустило. Разгневался тут Гриль страшно. Его, королевского первейшего слугу, всякий лошарик будет жезлами тыкать! Настучал плоскомордому по чайнику, а потом смеху ради очешник кукурузой заткнул. Хаосской, полуметровой… Похоже, проняло его – сгинул моментально, и кукуруза вместе с ним. Мерлин потом привёл в чувство того последнего болвана, что в коматозе валялся. Кто таков, мол, и на что тревожишь мой покой? Я, говорит, Северус такой-то (забыл фамилию), слуга Тёмного Лорда. А что потревожили ненароком, простите, Ваша Светлость, поели коричневых мухоморов (ритуал такой), да дозу не рассчитали. Мерлин ржал зело громко. Это красноглазый-то – Тёмный Лорд? Запомни, дурень – я есмь Тёмный Лорд и Повелитель Хаоса и прочая и прочая и прочая. А этот твой – тюлень дрессированный. Так что запомни и мухоморов больше не кушай. Дрянь это. Сказал и аппарировал лоха в родимое отражение. Пинком…
Если для жителя Подлинного мира галлюциногены особенно опасны в силу возможности неконтролируемых перемещений, то для отраженцев – тоже. Можно в окно выйти вместо двери, либо (очень редко, и особенно для обладающих какими-то магическими способностями, как в случае с этим красноглазым) – в самом деле попасть куда-нибудь не туда с очень малой надеждой выбраться своими силами. Так что вот они, наркотики-то…

Опять отвлёкся я. В общем, никаких марочек, не будь я Рэнди Бернштайн! Йо-чан согласился, и удовлетворились мы старым добрым рокерским набором – пивом и виски. В меру, правда. А потом – к Йошики на квартиру.

…- Твоя работа, Рэнди? – указал он на розы, когда обрёл способность говорить.
- Ага. А ты больше форточку открытой держи. В следующий раз рояля не досчитаешься…
- Однако, ты и акробат ещё.
А то…

Разделся и плюхнулся в постель. И лежит так себе, с томной улыбочкою на устах. Да, голый Йошики в розах – это нечто. Ручкою помавает так – иди сюда, дескать, любиться будем. Ну я и пошёл…
Экий ты однако мазохист, Йо-чан. Да ты, Рэнди, тоже. В общем, исцарапались мы здорово. Правда, оно того стоило…

- А ты знаешь, Рэнди, что прочие мужчины рядом с тобой – просто дохлые карпы?
Да знаю я, знаю. Тебе вот только не скажу.

… Неделя пролетела как во сне. Йо-чана больше не отвлекали, разве что один раз собирались музыканты в студии. Ну, он меня с собой поволок – похвалиться. Были там, естественно, остальные Эксы, и с ними ещё йошиковы протеже – какие-то Лунаси. Пили, конечно, брынчали, я соло зарубил на установке (тут начали стаканы об пол хряпать, от восторга, надо думать). Один Экс, тот самый, что на концерте шаманом ряжен был, всё как-то двусмысленно на меня поглядывал, да ещё один из Лунасей, длинноногий такой Нарциссик, тот всё глазки строил, порнография ходячая. В общем, как нагрузились мы бухлом, такая оргия началась, что мама не горюй. Йо-чан, правда, меня никому не отдал. Зря боялся – я их тут всех мог… и даже не вспотел бы…

В перерывах между сексом мы катались на машине по столичным окрестностям. Особенно запомнилось мне одно место, километрах в ста от Токио, в горах на берегу моря.
Заночевали мы тогда в мотеле, а под утро поехали на берег рассвет встречать. Красотища! Скалы, сосны кручёные, и ветер шумит в верхушках. Вот солнце краешком выползает из моря, красное, огромное. Лезет вверх, становится золотым, и тёмное небо светлеет, обретая пронзительно лазоревый цвет. Красиво. И почему-то печально.
- Йо-чан, а ведь небо – цвета любви…
Знаю, во многих языках цвет неба означает именно то, чем мы с Йо-чаном занимались на досуге, но я вовсе не то имел в виду. Тут, в этом лазоревом небе, нежность какая-то первозданная, что ли. Трудно сказать, не умею.
Верхушки сосен качаются на ветру…

И опять пьянки-гулянки. То в ресторанах, то с музыкантами. Вот и неделя всего осталась.

Вечером, когда я курил на балконе, мозга коснулись бесплотные пальцы. Ну-ка… Вайол!
- Рэндом, в Бегме переворот. Оркуз просит помощи. Бенедикт наготове, но без тебя мы не справимся. Жду тебя к утру. Прости…
Так, с разницей во времени у нас ещё ночь и почти весь завтрашний день…

Да, трудно быть директором корпорации. Вот, по делам вызывают. Когда вернусь – не знаю, нескоро, и вернусь ли… Может быть… Что-то бледен ты, Йо-чан…
Ну, не плачь…

Утром мы поехали на тот самый берег, где горы. Там спокойно, хоть вокруг и пригороды мегаполисов. Вот и день на исходе.
Когда солнце близилось к закату, я стал собираться. Нет, провожать меня не надо. Терпеть не могу проводов в аэропортах. Так что давай расстанемся здесь. Я всё равно ночным из Осаки, а ты поезжай домой.
Долго мы стояли, обнявшись. Ну, всё, сайонара, Йо-чан…
В верхушках деревьев посвистывал ветер.

Когда "Ягуар" спустился с горы и исчез из виду, я отогнал прокатную тачку на шоссе (чтоб полиция поскорей подобрала, пока колёса не отвинтили) и вернулся к скалам. Ещё поглядел на темнеющее море, и вынул эмберскую карту. И шагнул со скалистого берега в свой кабинет…

Много воды утекло. Всех, вроде, утихомирили. Далт теперь князь Эрегнора (выделили его таки в отдельное государство, кинули братику кусок), и терроризм утух как будто сам собой, там теперь у него образцово-показательная диктатура. Мерлин умаслил всех недовольных, и сидит на троне прочнее некуда. И всё равно дел невпроворот. Бывает, правда, и веселье. Вот, не так давно Корвин объявился. Гуляли мы тогда в Эмбере, и у Мерлина в замке. Дара всё ещё дуется и видеть его не хочет. Ну, он правда тоже не особо. Месяц побыл и опять отправился свою Вселенную исследовать, дел у него там хватает.
Недавно Мартин побывал на Земле. И, знаете ли, упаковку дисков приволок. С автографом "Рэнди Бернштайну. Если ещё помнишь". Да, Мартин Бернштайн повстречался с Йошики. Тот теперь в Лос-Анджелесе, в Японии только наездами. Девочек каких-то продюсирует. Эксы распались (жалость какая), а Хидэ, тот, что шаманом рядился, погиб при неясных обстоятельствах, прочие – кто где. Печально.

…When the wind cry,
I will say good-bye…

Давненько я в отпуске не бывал. Махнуть, что ли, на Землю?


Вернуться

Hosted by uCoz