Чиби Шабранигдо
EMBRYO
Хотя Innova и обещала меня убить за этот рассказ, я всё равно посвящаю его ей!
Я не скажу вам, сколько ей лет и где она живёт сейчас.
А тогда ей было семь и она жила в Токио. Шёл дождь - не тот, что даёт жизнь растениям,
а тот, что прибивает их к земле, лишает листьев и последних красок. И не понять,
осень или весна. Вроде бы весна, подумала девочка. Снег вроде уже сошёл. Но может,
это был первый осенний снег, который тоже обязательно сходит?
Она не знала. Ей хотелось найти какую-нибудь зверушку: котёнка, собачку
или хотя бы голубя. Не важно, что взрослые советовали держаться подальше
от бродячих животных, считая их "переносчиками". Ей всё равно нравилось с ними играть.
...Если бы они были. Может, они убежали, или, наверное, умерли. Даже не каркали вороны.
Всё вокруг было необитаемым и серым: вызывающие в своём уродстве блочные дома,
прибитые дождём к земле серые остовы кустов, мокрый асфальт бесконечных шоссе и улочек,
серые костюмы биологической защиты сил самообороны. Не было войны, но город жил,
словно в осаде. Даже был объявлен комендантский час. В Асакусе целый квартал
заразился лихорадкой - и целый квартал был сожжён. Но под углями, стоит только
копнуть поглубже, ещё жил вирус. Кашель, головная боль, температура, озноб, лихорадка.
Отёк лёгких.
А силы самообороны сдерживали болезнь в пределах Токио и у них это как-то получалось.
Хотаруби всё равно не хотелось идти домой. Пусть дождь промочит её насквозь,
но она хочет посмотреть, как темнота опустится на землю и убьёт всё серое.
Ей хотелось выйти на шоссе и смотреть, как включатся фары цветных пятен этого
мира - автомобилей. "Тойот", "Фордов", "Митсубиси". Впрочем, её отец говорил,
что по такой погоде ни к чему даже дальний свет. Нужно установить противотуманки.
Сам он так и сделал. У него была "Хонда".
Отец был призван в силы самообороны. Он был крупным биологом и был горд,
что может помочь государству. Хотаруби не видела его уже неделю. Её мама тоже.
После его отъезда она часто плакала. Когда он собирал вещи - зубную щётку, мыло,
тапочки - она тоже плакала. Он уговаривал её быть сильной, но Хотаруби
и в семь лет знала, что её мама вовсе не сильная. Вот она сама - другое дело.
Она была хорошисткой. Часто получала сто баллов из ста, и некоторые одноклассники,
а также почти все одноклассницы считали её колдуньей. Она сама напоминала им об этом,
но знала, что её "магией" был ум и наблюдательность. Иногда ей казалось, что мир
замедляется вокруг неё. Не всегда это происходило по её воле.
Она сидела в высоких кустах недалеко от разделявшей тротуар и шоссе линии
и смотрела на проезжающие мимо неё машины - слишком маленькая девочка,
даже для своих лет, невидимая ни для кого. Ночь спускалась всё ниже.
Вот зажглась, мигнула и погасла, и снова зажглась вывеска ночного клуба
"Pegasu no Garazi". Мало кто заходил туда. Вот осела на землю старая леди
с полной консервов сумке. На её лбу сейчас можно было бы подогреть тарелку мисо.
С трудом она снова поднялась и исчезла в сгущающейся тьме.
Хотаруби всё поняла. Она всегда была умной девочкой. Кругом умирали люди.
И всё равно она смотрела на быстрые пятна в дожде: синие, жёлтые, красные,
зелёные и голубые. И хотя ей вовсе не хотелось смотреть на похудевшую мать,
пора было идти домой. Приближался комендантский час. И тут чёрная "Мазда"
с логотипом государственной биологической разведки врезалась в едущую впереди
"Тойоту". Удар был настолько сильным, что машина аж подлетела. И тут в неё
врезался автобус, не успевший затормозить.
Для Хотаруби это был один из тех моментов, когда всё замедляется вокруг.
Она увидела летящий кусок бампера, передвигающийся с нереально низкой скоростью,
огромный пончик покрышки, вертящийся в полёте, как сюрреалистическая летающая
тарелка и отваливающуюся сбитую с пазов дверь. Фары мигали одна независимо от другой.
Перекувырнувшись через бок, она застыла, покачиваясь. Из чёрной в сознании Хотаруби
она превратилась в серую.
И потом из неё выбрался ползком человек. Он видел Хотаруби и пополз к ней.
Тянущийся за ним кровавый след приворожил её.
- Ты... уходи отсюда! - приказал он. Чем-то он был похож на её отца.
Не чертами лица, а взглядом, умом, читавшемся в глазах и волевым подбородком,
- Беги! Тут мутировавшие штаммы!! При мне. Не знаю. Сколько. Смогу их. Держать,
- он задыхался.
Времени забежать за мамой не будет - это Хотаруби поняла.
Он держал пластиковую капсулу. Неспособная разбиться, как стекло, она всё равно
расплавится при взрыве. Одну из таких капсул уже пробовал на вкус огонь.
Для Хотаруби чёрно-белый, он потрясающе медленно облизывал то, что осталось
от автомобиля.
- Беги!!!! - её словно током ударило. И она побежала. Темнота скрывала её.
Дворами она уходила от любого возможного преследования. Когда грянул взрыв,
она уже была достаточно далеко. И уходила всё дальше.
В последний раз взглянув на школу, где она училась, пока из-за лихорадки
Мацуэды не закрылись все школы в мире, в её мире, в Токио, она направилась
к остановке поезда. Пройти санитарный контроль, и тогда она сможет уехать.
В свои последние минуты он успел порадоваться, что девочка не знала,
что он вёз и эмбрионы заражённых различными формами вируса существ
и попытался уползти подальше от передвигающейся быстрее него тепловой волны.
Но с последним "Вуууушшшш" и ощущением полёта он покинул этот мир. На его
останки упало несколько обугленных кусочков. Не эмбрионы, мести чьих Ками
он тайно опасался. А кусочки от его собственной плоти.
Эпилог
Я всё же решил сказать вам, где вы можете её встретить. Это место находится
на юге Японии. Вы узнаете его, если увидите. Это единственное место,
кроме Токио, пострадавшее от лихорадки Мацуэды, версии Мацуэды-Хокинса.
Несмертельный тип, он всё же оставил свои отпечатки в выражении их глаз.
Хотаруби своим умом сумела снискать популярность и здесь. Однажды она
пробовала "ускоритель", но в замедлившемся мире было слишком мало цветов
и видение серо-белого огня чуть не свело её с ума. Теперь в отношении
наркотиков она чиста.
Как я уже сказал, версия Хокинса лихорадки Мацуэды не стала для неё смертью,
да и не могла. Но иметь детей Хотаруби всё же не сможет.
Вернуться
