Варуев
ПРАКТИКАНТ
Тишину, нарушаемую лишь мерным постукиванием кулера (давно бы пора его подмазать!), вспорол телефонный звонок.
Нет, телефон - штука, бесспорно, полезная. Но звонит подчас так не вовремя... Когда битый час занимаешься труположством с павшими окнами, и наконец понимаешь, что лучшее лекарство носит имя "формат цэ", и винт уже вычищен, и всё готово к установке новых, ещё незапятнанных окон - обязательно зацынькает этот гнусный аппарат. И надо поднимать рабочее место со стула и плестись через комнату, ибо провод был короток, а я не озаботился сделать новый...
Проклиная всё на свете - болванов заказчиков с их тупыми вопросами, соседей из восьмого отдела, просящих консультаций "а что это у меня в ворде выскочили такие точечки и значочки?" (руки не надо совать куда не знаешь!), и просто придурков, не могущих выучить, что у меня не бухгалтерия и не банк (видать, номера очень схожи), рявкаю в трубку "Слушаю!"
- Привет! Узнал?
...да как тебя не узнать-то...
Сто лет не звонил, а вот узнал же...
И всякая такая лабуда: о моём повышении, да о перспективах, а ты всё мебелью торгуешь, зарплату прибавили, молодец, стоило только ли пять лет химию учить, бу-бу-бу, дыр-дыр-дыр, и так далее.
- А у меня входящие бесплатные, так что звони, не стесняйся. Поболтаем. Кстати, как ты на следующей неделе?
...а собственно, что?...
- Хотелось бы тебя видеть...
...видеть меня? это с чего бы?...
- Да мне тебя бы тоже. Считай, год не виделись.
И прошлое оживает, будто и не было этого года. Ухо слушает твой голос...
Ты появился прошлой зимой - скромненький, даже какой-то застенчивый практикант. Познакомились мы в кабинете начальника. После излишне самостоятельных девочек, вечно сующих нос куда не следует, и происходящей от этого починки аппаратов - а починял их я, а то кому же ещё, - ты показался мне каким-то даже робким. "Ничего, приборы целее будут" - подумалось мне, а диплом твой вместе напишем. "Григорий" - рявкнул я, тряся худенькую кисть. Из-под опущенных ресниц блеснули серые глаза. "Очень приятно... Аркадий" - донеслось слабенькое лепетанье.
- Теперь Аркадий переходит в твоё распоряжение. Не мучай особо, но чтоб не лоботрясничал, - прозвучала стандартная фраза Арсения Палыча, и дверь кабинета тихо затворилась за нами.
Ну что делать? Показываю свой участок. Здесь варят пластмассу, здесь льют, здесь выпускают трубку. Здесь вот - лабораторный смеситель, который обожает откусывать пальцы нерадивым практикантам (я делаю страшные глаза). А здесь, в закутке, сижу я и оперирую машинами.
Ты шарахаешься от незнакомых аппаратов.
И чему тебя, балбеса, учили?
Ну да ладно...
- Чаю?
Слышу тихое "угу".
Через два дня ты варишь мне замечательный чай, ибо я всегда забываю это сделать, и лью кипяток в недельную заварку...
А серые глаза почему-то засели иголкой в груди. Почему?
И вот ты ставишь опыты на растворимость пластмассы, собственной твоей пластмассы, сваренной в этом ужасном смесителе. Сколько мы повозились, пока ты приноровился с ним работать (пару деревянных шпателей ты ему всё-таки скормил. Хорошо, что не стальных). Исписаны горы бумаги. Робкие постукивания одним пальчиком сменились мощным соло для двух рук и клавиатуры. Страшные Ворд и Эксель сдались, и диаграммы строятся десятками, не говоря уже о том, что ты наконец научился расставлять абзацы!
Весна наступает...
Вот и май при последнем издыхании. В воздухе кружатся розовые лепестки яблонь...
За чаем:
- А ты не замечал никогда, Аркаша, что глаза у тебя, как Балтийское море перед штормом?
Тихонько так: "спасибо". И ничего более.
Беседуем о методах цыганского гипноза и как от него оберегаться. У тебя свои хитрые способы. У меня один - громко заорать "Зиг хайль!", и гадалки пулей разбегаются. Ты смеёшься...
Бранишь соседей по общаге, что в раковину ссут и ручку двери смолой вымазали. На предложение содрать им кожу с непутёвой головы возражаешь: "Шурик! Это же не наш метод! Где гуманизм?". Ладно, пусть живут.
Вот и диплом готов. Только принтер, гад саботажный, сдыхает в самое неподходящее время. Нда... В бухгалтерию с таким талмудом не сунешься. Куда податься? Я гений! Папа нас спасёт.
И вот мы едем к папе. Дикий ливень, и мы появляемся на пороге мокрые, как две собаки-водолаза.
- Диплом вам распечатать? Печатайте. Поешьте сначала - в буфете ролтоны, и сосиски сварите, хорошие, венские, - заявляет папа, подавляя зевоту, и отравляется в свою комнату, - Не забудь потом картридж купить, а то запас вышел.
Папа, пока мама с бабусей на даче, питается говяжьими ролтонами. Ну и сосисками, конечно.
К трём часам ночи диплом наконец сдался. Переплетаем тут же папиным сшивателем. Что бы ещё поделать? Да уж некогда, спать пора. Ты заявляешь, что любишь спать на широкой постели. Намёк понят, и я удаляюсь в бабусину комнату...
Вот и предзащита пройдена. Осталось дорисовать пару листов, и ты горбатишься над столом, ибо казённый кульман давно упокоился на свалке. После пьём пиво. Хоть и в рабочее время, а иногда можно...
Ты обожаешь йошиковское "Eternal Melody" и готов слушать его по сто раз подряд, просто сидишь за компьютером и внимаешь. Время уже позднее, все разошлись и можно немного пофилонить. Я сижу рядом и вслушиваюсь в вечную музыку...
Вертишь головой - шея устала.
- Помассировать?
- Эээ... пожалуй...
Руки сами знают, что делать. Тут покрепче, здесь легонько, с шеи спускаются на плечи, грудь, и ты уже мурлычешь. Губы мои касаются уха. Протестов не слышно...
И вот ты сидишь лицом ко мне, примостившись на моих коленях, и губы ищут друг друга, и находят. О...
Руки бегают по спине, как по клавишам рояля, спускаются за пояс, ниже, ниже.
- Не надо здесь. Пожалуйста...
Что ж... как хочешь...
Языки сплетаются, и мы чувствуем дыхание друг друга. В штанах у нас сыро.
Стук в дверь. "Смотрите не уработайтесь! Девять уже" - восклицает за дверью сторожиха.
Что ж, пора сваливать...
После того дня мы как-то слегка отдалились...
Вот и диплом твой. Теперь ищем место, рассылаем резюме по сети. Химик никому не нужен. Зато нужен торговец мебелью. Стоило ли пять лет учиться?
На прощанье ты ставишь мне бутылку. Как-то пусто будет теперь. Ты слушаешь музыку ("Eternal Melody" я откатал на аудюк, но пока молчу - сюрприз будет) и вертишь шеей, после черчения листов она ещё не отошла.
- Ну, можно приступать, - слышу я.
- Эээ... помассировать?
- Разливай...
И вот теперь я слышу твой голос. Ты желаешь меня видеть. Странно... И хоть мне некогда, но я найду время. Обязательно найду.
Ведь я всё ещё люблю тебя.
Может, в этот раз у нас получится? Может быть...
А ты как думаешь?..
Вернуться
