Варуев
ПРОГРЕССОР
Год (?) до н.э.
Их было пятеро - ученых-прогрессоров, призванных цивилизовать прекрасную,
дикую планету. Имена их забыты, ибо невозможно записать это человеческими
звуками. Но прозвище, данное аборигенами одному из них, пережило века...
Три года, как обнаружили эту планету. Поразительно - и генетика совместима,
и живые существа пригодны в пищу... Но главное - здесь есть кому осмыслять окружающее,
здесь живут братья по духу. Очень юные, очень глупые и очень жестокие. Но - братья.
Пять мест, где они достигли каких-то успехов, где мысль бьется в клетке невежества,
и все-таки пробивается. Именно туда надо заронить искры знания. Все остальное - дичь
и глушь...
Первому - берег великого материка, где встает солнце из-за океана. По местному - Чю...
Второму - южный полуостров, орошаемый пятью реками. По местному - Хараппа...
Третьему - низина меж двух рек на берегу теплого залива. По местному - Шумер...
Четвертому - долина могучей реки, стиснутая мертвыми пустынями. По местному - Та-Кем...
Пятому - берег западного материка, глубоко вдающийся в море. По местному - Юкатан...
Пятый сидел за водительским пультом сфероида. Внизу - все леса да леса, пустыни, степь.
Дикие охотники на жутковатых рогатых животных. Опять пустыни, горы, лес. Вот и место
назначения. Зеленый берег. Городки...
Пятый был совсем еще молодым человеком - всего лет двести по местному счету.
Для Людей - и тысяча не предел. Местные же, если верить исследователям, редко живут
дольше пятидесяти. Лечить, лечить и лечить... Язык расшифрован исследователями,
так что - дело пойдет...
Белая кожа, светлые волосы и борода, глаза - зеленые, как полуденное море, - да,
Пятый был красив. Но одинок, ибо не чувствовал себя еще готовым - а любовь,
как известно, ответственное дело...
Быстро собран планер - змееподобное тело, сверкающее чешуей энергосборников,
подобных перьям птиц. Вперед...
Жарким полднем базарная площадь великого города Чичен-Ица огласилась истошными воплями.
- Смотрите на небо! Что там летит! ... Пернатый Змей!
Кто первым так назвал необычное явление, останется неизвестным. На языке майя это
будет - Кецалькоатль...
Змей сел на опустевшую площадь. Со спины его сошел человек красоты неописуемой - кто
посмел приблизиться, узрели белую кожу и светлые волосы небожителя. И зеленые
колдовские глаза... Явно - это бог... Добрый ли?
Нескаупили, верховный п_а_б_а (жрец) Уицлопоцли - бога войны - мирно сидел на скамейке,
выковыривая запекшуюся кровь из-под ногтей. Помыться бы - голова смертно чешется,
да нельзя. Сальные космы в мазках крови волочутся по пыли. Что там орут эти
тупорылые - пришелец с неба? Светловолосый-бородатый? Дела... Чужак - лакомая пища
богам. А если он сам - бог? Думай, голова...
Говорит чисто... Посланец, типа. Сейчас мы проверим, какой ты посланец... Пошли,
в храме поговорим...
Высоковато лезть на пирамиду-т_е_о_к_а_л_л_и, уж не по годам, а надо. Знания,
говоришь? А зачем нам твои знания, мы и так знаем, что к чему. Жертвы нужны,
и все будет чики-пики.
Паба достает и_т_ц_т_л_и - стеклянный нож.
- Тащите его на жертвенный камень!
Молния из рук пришельца. Жертвенный камень лопается пополам. Паба первым падает ниц.
Бог, точно, бог. Бог знания. Новый бог - Кецалькоатль.
Не прошло и двух дней, как около храма Уицлопоцли поднялся второй храм, храм Кецалькоатля.
Был он, как и первый, из бамбука, крытый широкими листьями пальмы.
Вот странный бог - жертв ему не надо. Несите, говорит, цветы. И камни. Всякие,
какие есть. Ну что ж, такова божья воля...
Всего шестнадцать раз начинался сезон дождей с того дня, как родился Мотэ.
Бледный, как матушка Смерть, худющий, с большой головой. Знахарь советовал
сразу его придушить - не выйдет из него ни воина, ни пахаря - одна обуза.
Да мать пожалела.
Мотэ рос действительно каким-то нескладным. Ни тебе "ольмеков-разбойников",
ни мячиков-т_л_а_ч_к_о, ни "ножичков" - все шляется по горам, камешки собирает,
травиночки. Знахаря ажно запытал, замучил - а это что, а то? Стоит сказать
ему "Вон Мотэ идет!" - почтенный старец так втопит, что пятки засверкают.
Мать вылечил травками от кашля, отцу засушил гнилую язву камнями цвета крови.
Одним словом - чудак.
Верховный паба заприметил смышленого паренька - хороший жрец получится.
И стал Мотэ прислужником - итцтли поточить, кожу с убитых ободрать
(паба ее носил - недолго, пока не завоняется), и так далее. И ведь не знал никто,
что постигает он строенье человека - пока не подавился рыбьей костью единственный
сын Куитлауаков. Готов, не дышит - так этот блаженный горло ему вспорол итцтли,
да кость вынул, да веревочкой зашил, хмельным п_у_л_ь_к_е залив. И встал через
неделю сынок ненаглядный, через две - заговорил, через луну - веревка вышла вон,
только шрамик остался. И прослыл Мотэ великим врачевателем...
Как только Кецалькоатль блаженного увидел, так и подумал "Вот он - росток знания". И рек он:
- Быть Мотэ мне верховным паба!
И вот бродят они по горам да по лесам, да все бродят. И речи ведут престранные.
- Бронза ваша несовершенна, мягка. Будем делать белое железо. Нужен камень цвета крови,
да черный уголь...
- Лес жечь под новые поля - великий грех. Дайте полю два годка отдохнуть,
после снова сейте - земля будет как новенькая...
- Ч_о_к_о_л_а_т_л_ь не яд, но суть очень полезная вещь. Стимулятор, то бишь
"увеселитель". Надо только готовить уметь - так вот поджарить, да растереть и варить...
- П_е_й_о_т_л_ь не дар божий, а отрава. Галлюциноген, суть "дурь". И грибочки ваши - яд...
- Кора красной ивы лихорадку изгоняет...
- Цветок весенний не только кашель снимает - раны можно лечить...
И говорят без конца...
У подножия большого теокалли поднялась "Плавильня Металлов". Тащут красный
камень да черный уголь, жарят в кучах, дуют воздух мехами - и вот, получай
белое железо. Куй плуги, топоры да ножи. И мечи...
За пирамидой - "Дом Целения". Кецалькоатль и Мотэ режут-зашивают,
кости вправляют - уходят больные на своих двоих. Учись, кто хочет. Вон,
даже мясник учиться поперся...
На базарной площади - железная хижина. Заходи, честной народ, тыщу лет жить
будешь. "Волновой иммуностимулятор" - мудреные слова, ажно жуть...
Кецалькоатль молнией режет камни в горах - дома каменные строить...
- Ольмеков толстогубых, тольтеков-собак да дикарей нау бы в бараний рог согнуть,
в прах молниями растереть! Сыновей их на алтари возложить - Уицлопоцли да
тебе! - воркует Нескаупили, жрец бога войны.
- Ни к чему это. Лучше стены каменные построим.
Вот так бог - убийства не желает...
Умирает луна, и снова растет, и опять умирает. Весна приходит в Юкатан...
Кецалькоатль и Мотэ все бродят по горам. Кузнецы обучены, лекарем теперь мясник,
камней нарезано на сотню лет. Можно дальше ресурсы изыскивать...
Что еще нужно - отдохнуть, полежать среди цветов. Запах тревожит ноздри,
пьянит, родит ощущение чего-то необычайного. Весна пришла...
- Змей, ты любил когда-нибудь?
- Нет...
- Я тоже...
Губы Мотэ тянутся к устам светлого бога... Цветы поднимают свои головки, скрывая дальнейшее...
Каждую ночь они возились до рассвета, сплетаясь воедино...
И снова - бесконечные труды. Лечить, учить... Пришел сезон дождей, и снова сушь,
и опять дожди...
Храмовая танцовщица Мариналь затосковала. Уж она прекрасней всех, верховный паба
бога войны и тот подмигивает (хоть ему, старому козлу, нельзя!). А светлый бог ее
не замечает, все со своим Мотэ... И решилась Мариналь...
- Змей, подари мне сына... Будет править здесь род богов...
И плакала, головою в пол биясь, и волосы рвала. Смилостивился Кецалькоатль...
- Сегодня подходящая ночь, я считала. Быть сыну твоему царем, Змей...
Совсем не то... Хотя ничего вроде. Все равно, с Мотэ не сравнить...
Тот, к стати, вовсе не обиделся. Даже рад - править здесь роду богов, жаль, он,
Мотэ, не может дать Змею сына. Мариналь сделает это за него...
Тренькает связь. "Пятый, пятый, я Первый... Как дела? Хорошо... У меня сын
родился - генетика совместима! Сыном Неба назвали, Тэнно...".
"Я Четвертый. Как жизнь? Здесь, в Та-Кем, женщины - загляденье! И звери прекрасные,
зовутся "кошки". Дикие - жуть. Вывожу породу, будут зерно от грызунов стеречь".
Полнеет Мариналь...
Змей и Мотэ все трудятся, целыми днями. Зато ночи - целиком их...
Гром среди ясного неба. Приказ Мирового Совета: "Помощь прекратить.
Нельзя лишать человечество его истории. Срочно всем на Базу. И домой."...
Кецалькоатль забирает Мотэ в Небесный Дом, в Зазвездный Мрак. Только вещи собрать...
Последние наставления - чтоб не было больше жертв. Не питается бог войны...
Как так не питается? Предки кормили, а теперь ему с голодухи умереть? Сбереги,
Уицлопоцли, и помилуй, дай ответ верному служителю!
Верховный паба вкушает священный пейотль...
Голос раздается во мраке: "Если хочешь сберечь свою веру, напои меня кровью Мотэ,
паба Кецалькоатля..."
Страшно верховному паба. А дело есть дело, надо исполнять...
Змей собрался на планере к кораблю - забрать припасы для аборигенов.
Приказ приказом, а надо их снабдить - все равно никто не узнает. Туда-обратно - пара
часов. Мотэ, побудь пока здесь...
Нескаупили выждал, пока Змей улетит.
- Держите этого знахаришку! Уицлопоцли жаждет крови!
Куда слабосильному Мотэ против жрецов... Последнее, что он видел - воздетый над
ним сверкающий итцтли...
- Прости их, светлый Змей...
Эх старик, дрогнула твоя рука, не достал до сердца. Размахнись как следует...
- Стоять!
Не остановишь полет ножа, взмывшего стремительно вверх. Синяя молния прошила
Нескаупили насквозь. Вырвался итцтли из мертвой руки, взлетел к потолку.
Брызнули осколки, сверкая...
Жрецы - кто куда. Не до них грозному Змею. Склонился он над телом любимого,
зажимая страшную рану. Легла колдовская повязка, и застыла кровь...
Змей встал.
Молнии. Покатилась голова Уицлопоцли, запрыгала, кроша ступеньки.
Удар - вспыхнула Плавильня. Еще удар - на площади разлетелся каплями
металла иммуностимулятор...
Бесчувственный Мотэ погружен в планер. Так, ходу! Нет, Мариналь нельзя оставлять,
убьют ее дикари. Где ты там? Мариналь!
Вот она. Садись. Змей, заводи мотор...
На берегу старый пастух видел странную картину. Спустился из-под облаков Кецалькоатль,
расчленил своего змея, убрал в сверкающий круглый дом. Впустил женщину,
внес какое-то тело, и сам залез.
Огонь, огонь до неба! Сжег себя Кецалькоатль... Серце его взлетело в небеса,
стало красной звездочкой, удалилось и пропало...
Когда остыла земля, пастух ничего не нашел, только пепел...
На высоте пять тысяч метров сфероид пересекал океан, направляясь к Та-Кем.
Надо забрать Четвертого - у него сфероид сдох. Мотэ приходил в себя.
Скоро встанешь ты, Мотэ, и больше никто не отнимет тебя у Змея...
- Змей, высади меня - подает голос Мариналь. Вот здесь.
Под ними проплывает зеленый полуостров - берег большого материка, покрытый лесами.
За проливом - громадная пустынная земля. Змей смотрит в карту. Иберия... Народ
бедный, дикий, но вроде не злой. Хоть не съедят...
- Я хочу остаться. Твой род будет править в Юкатане, когда придет время.
Обещаю тебе, Змей...
Что поделать со вздорною бабой! Высаживай...
Долго, долго махала рукой Мариналь, стоя на вершине утеса. Не пропадет - огонь баба.
Теперь за Четвертым - и на Базу. И домой...
Все пятеро в сборе. Пора...
Лунная База разобрана до последнего шурупа. Не очень-то верится,
что братья скоро доберутся сюда, но - мало ли?
Четверо удручены. Сколько дел не доделано...
Супруга Первого, дочь вождя Чю, отказалась живой лезть на Небо.
Маленький Тэнно остался ей. Сайонара, сынок...
Зря ты, Второй, учил аборигенов управлять психической энергией.
Ведь будут бить друг друга. В Пятиречье зреет война между братьями-царями...
Ты, Третий, показал тайну электричества. Как собрать молнию в глиняный кувшин.
Теперь колдуны города Урука стращают народ, пуская джиннов...
Прекрасны женщины Та-Кем, лучше их нет во всей Вселенной. Да с собой не потащишь.
Одна радость - две кошки летят с Четвертым...
Лишь Пятый весел - стремительно поправляется Мотэ. Скоро, скоро домой...
Заходит зеленое солнце над садом... Высокая трава скрывает две фигуры.
Лежит любимый на коленях у Змея, и тот касается губами едва заметного шрамика...
Немало круговоротов Солнца минуло с тех пор. Но верит еще народ, что вернется добрый Змей...
Год 1519 н.э. (1й год Тростника).
Где-то здесь должен быть берег... Если верить Христофору Коломбо, то к западу
от Кубы - большая земля. И золота - хоть лопатой греби...
Ветерок теребит светлые волосы капитана, стоящего на мостике в лучах заходящего солнца.
Крик дозорного:
- Земля! Земля, капитан Кортес!
Над Юкатаном опускался кровавый закат...
Вернуться
